Всю историю христианства Библию пытаются рассказать различными языками. И речь идет не об переводе на те или иные языки народов мира, а речь идет о языках или матрицах мышления, которые определяют те или иные мировоззрения, при чем даже в тех случаях, когда эти мировоззрения прямо противоречат мировоззрению Библии. Фактически каждый вариант теологии – это переложение Библии на тот или иной язык мышления.
Первая радикальная попытка «перевода» Библии на матрицу мира сего – это принятие и развитие частью иудейской элиты эзотерических учений Вавилона. Этот процесс начался во время Вавилонского плена, а завершился в середине первого тысячелетия новой эры формированием кабалы и талмудического иудаизма.
Вторая попытка – это переложение Откровения на матрицу греческой философии. Это началось еще до Христа эллинизированными иудеями, но своего расцвета достигла в христианском богословии православных и католических отцов (патристическое богословие), когда христианство заговорило языком платонизма, а потом и аристотелизма.
Позже было немало иных попыток «перевода» Библии. Так христианство пыталось говорить и языком Конфуция, и языком Будды, и языком Хайдеггера, языком структурализма и даже языком марксизма.
Проблема состоит в том, что все эти языки разума суть производные от месопотамских учений, которые в Осевое время распространились по всему миру в виде различных философий, эзотерических и религиозных концепций. Согласно самой Библии - Вавилон есть город дьявола на земле, а "мудрость" его – дьявольская ложь.
Такое, можно сказать неудержимое, желание переложения Библии на языки чуждых ей философий и мировоззрений, конечно можно пытаться оправдать желанием донести Благую весть до всех народов и культур. В конце концов всякая теология – тео-логия, это переложение на язык чего-то о Боге. Но не слишком ли большую цену за такое распространение Благой вести, ведь переложение на матрицы враждебных мировоззрение искажает Благую весть. В конце концов Христос заповедает не просто проповедовать Евангелие, но делать учеников, не передавать христианскую информацию, но формировать христианские личности: «Итак идите, научите (μαθητεύω «быть учеником») все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мат.28:19)
Интересно заметить, что провал попыток возвращению «к истокам» будь то неопатристика или «литургическое возрождение» у католиков и православных объясняется не недостаточным возвращением, а тем, что собственно платонистическая патристика и мистериальная литургика не являются истоками христианства, и «возвращение» туда ни к чему полезному не приведет.
И наконец важно сказать, что сама по себе Библия имеет свой язык. Она не безгласна и не обречена искать себе языки вовне. Собственный язык Библии – это и есть именно тот истинный язык теологии и Благой вести. И лучший способ теологии, и понимания Благой вести это изучить этот язык и потом читать Библию на ее оригинальном, Богом данном языке понимания и познания Истины. Вот только люди так увлеклись переложением Библии на иные языки, что забыли собственно первоначальный язык Библии и с этим потеряли много от ее смысла и извратили – ведь философские языки, на которые переводили слова Откровения Бога созданы дьяволом чтобы отвести человека от Истины.
Даже те теологи, которые признают существование собственно библейского языка и исконно библейской теологии, зачастую воспринимают этот язык как примитивный язык ближневосточных пастухов, и мол только греческая философия дала библейской теологии необходимую ей развитость и утонченность. Ага – только этим пастушьим языком учил сам истинный Пастух - Иисус Христос.
Наша цель состоит в реконструкции этого забытого исконного языка Библии и применении его для чтения Писания. Однако для начала разберем важнейшую философскую проблему, без которой приступать к изучению библейского, да и любого другого, языка преждевременно. Это последствия грехопадения на познавательные способности человека, и значит, проблема возможностей и ограничений человеческого разума.
Материальная зависимость разума грешного человека.
Бог начал творение с разделения на Небеса и Землю. Это разделение довольно радикально. Земля, этот наш материальный, земной мир, и небеса - мир сверхматериальный, духовный. Завершил свое творение Бог творением человека.
Небесами правит Сам Бог – ибо на Небесах престол Его. (Пса.10:4). А вот землей, миром материальным, Бог поставил править Человека. И хотя человек вроде бы сотворён из праха земного, но жизнь в себе он получил через дыхание Бога. И вообще человек создан подобным Богу. Это значит, что человек не только земной, но и небесный. В человеке радикально разделенные небеса и земля получают соединение.
История творения дает нам необходимую информацию о человеке. Давайте разбираться как Тора характеризирует человека, ведь то, что человек подобен Богу говорит нам много и мало одновременно. Чтобы понять кто такой человек, нам также нужно начать понимать кто такой Бог.
Есть условно два вида свободы в Библии. Свобода ангельская и свобода божественная.
Свобода ангельская это свобода выбора, выбора быть с Богом и или не быть. Свобода ангельская это сильно урезанный вариант свободы божественной. Ангелы свободные служебные духи. Они могут согласиться служить Богу или нет. Но ангелы творить свободно не могут. Они либо делают то что им скажет Бог, либо те ангелы, кто отпали от Бога – противятся тому что хочет Бог, но они привязаны к воле Бога и самостоятельного творчества у них нет. Ангелы не могут творить того чего нет, они могут лишь оперировать тем что есть, что уже сотворено.
Свобода божественная это свобода творить то, чего еще нет. Этими чертами обладает лишь Бог и человек. Эта творческая свобода собственно не зиждется ни на чем кроме самой себя, кроме собственно Божественности. Свобода суть первый атрибут Божества: «В начале сотворил Бог», - это первое что мы узнаем о Боге. Взял и из ничего сотворил что-то. Ничто к творчеству не принуждает.
Творчество Бога проявляется в трех видах: творчество из ничего (бара) בָּרָא ; создание, делание из чего-то уже существующего (аса) עָשָׂה ; и законотворчество, когда Бог запускает закон, по которому создание чего-то происходит из чего-то уже созданного или сотворенного чего-то «И сказал Бог: да произведет вода…» (Быт.1:20)
Творчество же человека происходит в виде со-творения Богу в процессе творения земли:
· «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Быт.2:19,20);
· в виде владычества и управления землей - материальной частью творения;
· в виде размножения и заселения земли, в виде защиты и возделывания Рая.
Творчество человека главным образом это делание, создание, но в нем есть и что-то от בָּרָא бара – сотворения.
Бог сотворил небеса Сам и поставил там престол своего владычества. Бог, при участии человека сотворил землю и поставил творчески царствовать в этой части творения человека. Таким образом человек — это звено между небесами и землей, между Богом и земным творением.
Что мы еще знаем от Боге и человеке? Свобода ведь она не сама по себе, размытая, но дискретная, - у нее есть конкретные отдельные носители и число их ограничено. С другой стороны, не всякий дискретный, не всякий отдельный, не всякий индивидуум является носителем свободы: может быть что-то без свободы, что-то индивидуальное, например, животное или вещь. И человек, и Бог, да и ангелы есть некто. Так вот этих некто (в отличии от «нечто»), этих отдельных носителей свободы мы называем личностями.
Но как мы уже упоминали божественная свобода творения имеет в себе и урезанный вариант ангельской свободы - возможность выбирать. Ведь и человек может отказаться быть с Богом или же захотеть быть с его антиподом. Такая свобода возможности конкретно для человека реализована в древе познания доброго и лукавого и в заповеди не есть из этого дерева.
Процитируем Авдеенка: «Ни в знании зла, ни в ведении злого, что от лукавого, нет ни то, что пользы... нет никакого опыта, который можно использовать. То есть опыт зла для человека совершенно излишний. То есть человек может избежать опыта зла и стать более опытным. Ведать хорошего не отведав лукавого. Вот - мудрость, до которой человек должен был дорасти. Если бы человек имел терпение удержаться от древа ведения до той поры, когда он научится видеть. Вот непосредственно видеть зло как болезнь-ложь тогда, цитирую Ефрема Сирина: «..тогда человек, оставаясь здравым, имел бы познание и о болезни, а когда человек в болезни ив уме своем имеет познание о том, что такое здоровье, тогда и болезнь тяготит его и познание мучит его». То есть человеку в Раю нужно было стать мудрым и свободным от возможности грешить. А потом бы он смог отведать от плодов дерева ведения. И это было бы совершенно безопасно».
Но человек поспешил и эту заповедь нарушил. Тема грехопадения очень обширна и сложна и не будет тут особо рассматриваться. Для нас важно вот что: дьявол предложил человеку сравняться с Богом. То есть подобие Бога, его творение должно было стать равным Богу. Но достижение этой цели предполагало не развитие, работу над собой, творчество, уподобление Богу в Его каких-то действиях, не в восхождении на Небеса, но в простом примитивном акте – поедании материального плода с материального дерева. Не будем тут говорить о самой цели, которую посулил дьявол человеку, для нас тут важнее средство ее достижения.
Дьявол предложил человеку стать как Бог сверхматериальным не через рост и возвышение над материей (что собственно человек и так мог, ибо он имел от Бога полномочия владычества над материей и одновременно доступ к Небесам и Богу), а через опускание к самой материи. Дьявол предложил полную безсмысленницу, но человек на нее повелся. Человек привязал себя, сделался зависимым от плода дерева. Больший стал зависимым от меньшего, низшего. И таким образом человек отказался от доступа к небесам и Богу, от владычества над миром материи.
Эта зависимость от меньшего стала инструментом в руках дьявола с помощью которого человек стал управляемым. Дьявол хоть и не может ничего творить, но он может манипулировать уже сотворенном, в частности материальным и тем самым манипулировать человеком, привязанного к материальному. А поскольку человек есть вершина материального творения, дьявол получил возможность управлять через человека и всем миром.
Человек стал как кукла, которую дьявол дергает за нитки привязки к материи. Но богоподобие человека, его личность так просто не аннигилируется. Человек раскаялся в грехе, и Бог дал ему инструменты для приближения к Богу и защиты своей свободы, а значит и личности – это вражду с дьяволом.
С одной стороны, через Откровение человек получил возможность постепенно мысленно приближаться к Богу, то есть заниматься Богопознанием и таким образом сокращать разрыв с Богом, который возник после грехопадения (хотя полностью снять этот разрыв может лишь Христос). С другой, дьявол жалит человека в пяту, то есть через привязку к земле, а человек поражает дьявола в голову – через мысленную брань. Человек получил возможность мыслями распознавать проделки дьявола и ставить им блок.
Итого мы приходим к тому, что появляется важнейшие характеристики человека после грехопадения – мысленное богопознание и мысленная брань.
Но как работает человеческое мышление вообще и богопознание и мысленная брань с дьяволом в частности?
Мышление - часть человека, а человек привязан к материи, а значит и его мышление заматериализировано и обмирщено. Как таким примитивным мышлением, во-первых, познавать надматериального Бога, познавать подобного Богу себя, как познавать материальный мир (познающий должен иметь надмирные средства для познания мира) и как соответственно бороться мысленно с дьяволом?
Как это преодолевается?
Бог дал человеку специальное средство для коррекции работы мышления в верную сторону – это Откровение как в виде записанного (Тора, Пророки, поучения) так и устного – не записанного (пророчества во все века). Это средство предназначено для работы с мышлением падшего человека, а с другой – оно это мышление, привязанное к злому, направляет на доброе.
Откровение вмещает в себя два аспекта:
Собственно, информация, знание о Боге и всем что с этим связано. Но всякая информация будет извращена поврежденным человеческим разумом. Поэтому Откровение вмещает в себя также и особый язык, которым, во-первых, само оно подано человеку, а во-вторых который дает возможность человеку верно понимать и толковать откровение (чтобы информация откровения превратилось в знание человеком), в свете откровения верно познавать мир и себя, и наконец в свете откровения вести мысленную брань с дьяволом.
И если об откровении как об информации, много, то об Откровении как о языке говорят мало, и если и говорят, то скорее всего о необходимости искать откровению язык для понимания где-то извне в мире сем. Такие языки только извращают Откровение. О собственном же языке Откровения говорят очень мало. Мы живем в мире где властвуют языки мирские, от мира сего, от материи и дьявола. Мы живем в мире, где и Откровение толкуют и понимают с помощью дьявольских языков.
Наша же главная цель состоит в том, чтобы разобраться, восстановить и научиться пользоваться собственно единственно верным языком Откровения.
Существет два способа познания Бога, человека и мира.
Первый это знание человека, основанное на человеке и мире и обмирщеном человеческом разуме, которое строится на выдуманных, искусственно сконструированных поврежденным человеческим разумом моделях-символах. Это подход Осевого времени Вавилонской мудрости.
Второй это Откровения Бога о самом Себе и его творении данное человеку на языке, основанном на знаках – конкретных элементах тварного мира, при чем поскольку человек согрешил и его разум может оперировать лишь материальным, то и эти элементы-знаки тоже все материальные и при том максимально непосредственно и конкретно представлены без ретуширования человеческим разумом. При чем эти знаки для представления Откровения не вымышлены людьми, но их избрал сам Автор Откровения – Бог. Это подход Библии.
Чтобы верно понимать Бога человеку нужно внешнее откровение. Сам от себя человек Бога представит не верно. Но в самом Откровении нам предлагается не моделировать, не абстрагировать, но ЧИТАТЬ. Откровение построено для чтения, а не для представления.
Библия — это не просто текст, но и дорожная карта. Библия представлена нам как дорожная карта, только больше во времени чем в пространстве. И наше дело следовать ей, а не выдумывать свои карты. Следуя этой карте, мы придем к познанию. Познание — это соединение. Чтобы познать Бога нужно с Ним соединиться в самом широком смысле, но чтобы с Ним соединиться мы должны знать «где» Его искать, в каком направлении идти, должны знать как это соединение с Богом делать.
Такая карта состоит из специфических элементов – знаков. Которые «указывают на» но указывают своим «телом», своей тканью. Эти знаки - элементы материального творения и могут быть познаваемы нашим материальным разумом. Но вся суть Библии в том, что она так нас ведет от знака к знаку, что позволяет заглянуть дальше чем просто может наш материальный разум. Библия работает с человеческим разумом таким как он есть со всеми его слабостями. Этот разум не может верно сам представить всю картину. Библия ведет нас по особой карте, на которой есть множество знаков, которые так расставлены и отобраны, что не дают на соскользнуть в неправду. Творец Откровения прекрасно знает наши слабости разума, и Он в самых важных точках где разум скатывается в глупости, поставлены межевые знаки, которые не дают упасть.
Давно заметили, что Библия написана иными знаками, иным познавательным языком чем говорим думаем мы сегодня. И когда переводили ТАНАХ на греческий, и когда апостолы проповедовали в эллинистическом, уже во многом сформированном матричным языком философии и эзотерики мире, когда писали евангельские тексты — предупреждали чтобы не увлекаться философией и давали разъяснения как отличить матричные знаки от знаков Откровения, и чтобы матричные знаки не стали языком христианского общения и богопознания.
Принципы работы человеческого разума после грехопадения.
Главный инструмент разума - это упрощенное моделирование вещей (абстрагирование). Разум рассматривает вещь, выделяет из нее наиболее важные ее черты (сущность вещи) а потом делает ее интеллектуальную модель, и уже дальше оперирует не самой вещью, но ее абстракцией, моделью, эйдосом. Существую разные взгляды на эту интеллектуальную модель вещей. Как правило считают, что эти модели вещей-идеи первичны, они существуют перед самими вещами, а вещи в нашем материальном мире суть лишь проекции этих моделей-идей. И разуму следует работать в направлении поиска и усвоения этого мира идей.
Вики нас учит что абстрагирование — отвлечение в процессе познания от несущественных сторон, свойств, связей объекта (предмета или явления) с целью выделения их существенных, закономерных признаков. Результат абстрагирования — абстрактные понятия, например: цвет, кривизна, красота и т. д. А потом из этих признаков происходит конструирование реальности.
Проблема состоит в том, что отделение существенного и несущественного в объекте познания проводится полуслепым материалистическим человеческим разумом. А такой разум может просто не увидеть что-то существенное. Так он не видит личность, например. В результате процесс познания происходит как урезание, сужение, упрощение, примитивизация, и сводится в конце концов до элементарных первоэлементов.
Поиск первоэлементов - типичный пример работы материального разума. Мол существуют какие-то сущности, из которых все и происходит. Попытка сложное объяснить каким-нибудь простым законом или разложить на первоэлементы – базовый вавилонский прием (см. статью о кирпичиках Матрицы). Материальный язык легко перехватывает искусственный интеллект, ибо он работает с цифрой, с объектами, с логикой. Цифровизация языка вообще - один из столпов культуры Осевого времени, описанный нами в статье о вавилонских кирпичах. А вот язык знаковый, личностный и контекстный каков был библейский иврит кстати – машине не по силам.
Важнейшим аспектом материалистичного абстрактного мышления является отсутствие онтологического различия между «кто» и «что». Для материального разума это одно и то же, и называется или вещью и индивидом. Этим пользуется ИИ и на это разработана объектная онтология. Соответственно Бог у такого разума будет не кто, а что, и человек также.
Само по себе моделирование разумом реальности происходит по аналогии с видимым осязаемым или обоняемым материальным миром. То есть, несмотря на то, что идеалистическая философия говорит нам о том, что эти модели-идеи якобы являются нематериальными, вечными и первичными по отношению к материальному миру, сама структура и логика отношений этих идей есть калька закономерностей и отношений сугубо материального мира. Но для познания надматериального это не подходит – при попытке познать таким разумом Бога, честный мыслитель апофатически умолкает, ибо видит безсилие своего разума, а немудрый мыслитель начинает лепить себе идол Бога сначала в виде статуй из камня, а потом в виде интеллектуальных идолов (эйдосов-эйдолонов).
Разум осознает, что он привязан к материи, но все попытки разума без внешней помощи вырваться из материальной матрицы на поверку оказывались лишь очередными уровнями этой матрицы. Идеализм как попытка выйти из материи по сути своей такой же материализм.
Например, чтобы размышлять о собаке нам нужно ее хоть раз в жизни увидеть вживую, потрогать ее, услышать ее лай, обонять ее запах. Нам нужен хоть какой-то контакт с материальными проявлениями собаки с помощью органов чувств. Если собаку нельзя увидеть вживую, то нужно увидеть ее изображение или словесное описание, или услышать ее лай или что почти не информативно, то понюхать ее или пощупать.
Человеку нужна информация о материальных характеристиках чего-то. Однако этой информации недостаточно, это лишь нагромождение данных. Нужно также как-то эту информацию обработать, в первую очередь ее нужно соединить в определенный образ в нашем сознании. Ведь мы можем смотреть на собаку, а сказать, что видим кота, который воняет как собака и лает как собака и морда у него похожа на собачью. Более того, потом эти образы нужно как-то упорядочивать, находить между ними связи и взаимодействия.
Для этого человеку кто-то должен сказать, что тот лающий и блохастый лохматый комок именно собака, а не странный кот. Для дикаря в джунглях нет никакой разницы между летящей в небе птицей и летящим в небе самолетом. Человеческому разуму нужны определенные точки кристаллизации, вокруг которых в сознании и формируются образы того что он увидел – что это именно пес, а не кот, что это самолет, а не птица.
То есть помимо набора информации в виде данных от органов чувств, человеческому разуму нужны определённые каркасы, навесив на которые полученную от чувств информацию разум мог сформировать у себя картинку увиденного, услышанного, нащупанного и обонятого. Более того, когда тот или иной предмет исчезает из нашего поля зрения мы можем его помыслить, используя именно указанный каркас, модель предмета в нашем сознании.
Проблема этих каркасов, точек сборки для разума, эйдосов, идей, монад, сущностей, архетипов и т.д. – ключевая проблема философии. Существует масса теорий по поводу первичны ли они или вторичны, существовали всегда или возникают каждый раз заново, и т.д. Но какова основная характеристики этих идей-каркасов по их так сказать ткани, природе.
Еще ранние греческие философы сформулировали работу разума с идеями как умо-зрение. Этот момент разбирает Хайдеггер:
++Истолкование бытия как идея сразу же навязывает сравнение схватывания сущего со зрением. Греки действительно, тем более со времен Платона, понимали познание как род видения и созерцания, что дает о себе знать в еще обычном сегодня выражении «теоретическое», от театр — зрелище. Людям кажется, что они дают этому обстоятельству какое-то более глубокое объяснение, когда уверяют, что грек в особенной мере имел оптическую предрасположенность и был «человеком зрения». Что это излюбленное объяснение вообще не может быть объяснением, обнаруживается без труда. Объяснению подлежит, почему греки проясняли себе отношение к сущему через зрение. Это может, однако, иметь достаточное основание только в определяющем для греков истолковании бытия. Поскольку бытие значит: присутствие и постоянство, постольку «зрение» преимущественно способно служить пояснением для схватывания присутствующего и постоянного. Ведь в зрении мы имеем схватываемое в каком-то подчеркнутом смысле «напротив» себя, при том условии, что уже и в основании нашего зрения не лежит определенное истолкование сущего. Не то что грек осмысливал отношение к сущему через зрение потому, что был «человеком зрения», но он был, если уж кому-то так угодно, «человеком зрения» потому, что воспринимал бытие сущего как присутствие и постоянство. +++
То есть даже в случае очень абстрактных идей (например, любовь, справедливость и т.д.), не говоря уже более конкретном, (как например человек или Бог) – конструкты с помощью которых мы можем помыслить сущее несут на себе вполне материалистичный пространственно-временной отпечаток. Сами же эти конструкты-эйдосы, которых много, существуют, конструируются, взаимодействуют и относятся между собой по определенным правилам – по законам логики, которые тоже суть отражение закономерностей видимого материального мира.
Всякая абстракция – это упрощенный эскиз, модель, образ, идол (эйдолон, однокоренной к эйдосу, идее) который носит вполне материальный характер. И если говорить об обычных вещах тварного мира – то их отображения в разуме суть просто упрощенные модели, состоящие из наиболее характерных черт вещи. Однако если говорить об тварях одухотворенных, как например человек, а тем более от нетварном Боге, то их отображение в разуме неизменно приводят к мумификации, примитивизации и по сути это отображение в разуме есть идолотворение. Идея Бога (например Абсолют) такой же идол как и золотой телец. Трагизм положения состоит в том, что если наш разум будет мыслить и познавать сам по себе, то он никогда не вырвется из своей материальной ограниченности, и склонности к идолотворению. Разуму нужна помощь извне. Язык Писания использует материальный характер человеческого разума так, чтобы вывести его за пределы его материальной ограниченности.
Основные черты языка Откровения
Личность. Откровение Бога о Боге, человеке и твари подано нам в виде, в первую очередь, текста Библии, которые базируется на важнейшем принципе, отличающем Откровение от Вавилонской мудрости – это принцип приоритета личности. Бог и человек представлены в Откровении именно как личности. Личности – личности Бога, ангелов, людей, их отношения между собой и остальным миром – вот главная ткань Откровения. А не законы и идолы мира. Весь же мир есть отражение личностных отношений. Об этом мы уже писали
Но человеческий разум, в грехе попавший в плен к материальности не может опираясь на свои возможности и логику схватить и усвоить Личность, поскольку личность сверхматериальна.
Знак. Мы определили человеческий разум как глубоко материалистический и что адекватно познавать что-то сверхматериальное он не способен. В таких условиях этот разум не в состоянии усваивать Откровение. Но Бог дал падшему человеку с его деревянным разумом удивительный инструмент, палочку-выручалочку, с помощью которой приближаться к Откровению все-таки можно. Это явление по-разному называется и по-разному интерпретируется. Чаще всего его называют знаком или символом.
Тут нужно сделать примечание: зачастую многие путают понятия знака и символа. Это потому, что во многих теориях знаки и символы сложно отличимы друг от друга. Однако мы же введем очень строгое различие между этими понятиями. Потому что Библия, библейский язык оперирует знаками. А Вавилонская мудрость, ее язык – основывается на символах.
Если чего-то здесь нет, то знак – это стрелка которая указывает туда где нечто есть. Знак указывает направление где искать то, чего здесь нет. Библия пытается материальными знаками указать нам на то, что материальному разуму не по силам.
То есть знак позволяет, используя материалистичные наклонности разума, - собственно материально, оптически представленные в сознании материальные объекты для представления чего-то сверх материального, сверх человеческого, а значит непредставимого в разуме самого по себе.
Удивительным способом материя в виде вещей материального мира и материальный их представлений в сознании падшего человека может являть нематериальное и для падшего ума непредставимое. Мы еще опишем это, однако сразу заметим, что существует множество, больше сотни концепций и пониманий знака, которые зачастую радикально отличаются от библейский и «работают» по-иному.
Как это работает в Библии? Происходит это в виде встречи, приближения познающего и познаваного. С одной стороны, знак в виде оптического представления материального объекта несет в себе определенные черты означуемого. Смотря на материальный предмет, который служит знаком чего-то, мы получаем определённые знания о каких-то определенных чертах означиваемого, которые общие со чертами, присущими телу, предмету, ткани знака. Тут человек с его материальным разумом и его системой знаков пытается схватить означиваемое. Но этого недостаточно, хотя-бы потому, что для схватывания разумом чего-то сверхрационального и сверхматериального нужно еще и распознать, с попутать с другим именно то, что в Откровении тем или иным знаком означивается.
С другой стороны, происходит мистическое, для разума непостижимое действие Бога, которые направляет человека через его сердце так, что он видит в чертах знака именно то, что вложил в откровение его Автор.
Приведем пример, первого упомянутого в Откровении мощнейшего знака, зафиксированного в слове Элогим אֱלֹהִים. Это слово переводится нами как Бог. Исследуем тело, ткань этого да, материального знака, представленного в виде материального эйдоса/образа в сознании человека и записанного в тексте как אֱלֹהִים.
אֱלֹהִים это множественное число. Это нам говорит, что то, что означивает этот знак можно сосчитать. Их несколько, ибо это множественное число, и кроме этого в тексте Библии Бог-Элогим часто говорит о себе от первого лица множественного числа (Мы). С другой стороны, в Библии Бог-Элогим множество раз говорит, что Он един.
אֱלֹהִים то множественное число от אֱל֫וֹהַּ Элоаг, что также означает Бог. А это слово происходит от общесемисткого слова и корня אֵל Эль, что также означает Бог. И Элогим, и Элоаг, и Эль – всеми этими словами в Библии означают Бога.
Однако и אֵל Эль и אֱלֹהִים Элогим имеют и иное, более приземленное, и более изначальное значение. Это значение представляет собой нам тело знака, его ткань. Ибо этим словом назван Бог не случайно, в материально-рациональной ткани этого знака кроется определенный смысл, определенные черты, которые имеют с Богом так много общего, что в Откровении этот знак использован для обозначение самого Божества.
Корень אֵל означает «сила», «власть», «авторитет», и соответственно от этого корня происходит множество слов с этой силой и властью связанных. Так Элохим это также кроме слова Бог, или «боги» если речь идет о языческих богах, - означает «сыльные», «судьи». Алюф אַלּוּף означает старейшина, начальник, князь.
Однако нужно помнить еще один важный момент, семитские языки избегают абстрактных понятий. Даже то, что переводится на индоевропейские языки как абстрактные понятия, в иврите подается в виде конкретных слов. Например, слово, которое переведено как гнев (греческое ὀργή) в иврите показано как аф אַף – что имеет изначальное значение нос, ноздри. То есть древний еврей представлял абстрактное понятие гнев, как «раздувание ноздрей» (что в гневе часто происходит с человеком) – вполне конкретное явление. Нам это понять сложно, и для нас переводится это абстрактным термином гнев, а для древнего семита – это вполне понятно.
Таким образом корень אֵל который в понимании нас, носителей абстрактного мышления, мы переводим как силу, мощь, власть, древний еврей видел иначе, через конкретные материальные объекты. Корень אֵל в семитских языках часто используется для слов, обозначающих крупный рогатый скот. Так уже упомянутое нами слово старейшина алюф אַלּוּף также обозначает в множественном числе быков, при чем не просто быков, а быков, тянущих повозку (для быков, пашущих или пасущихся использовали другие слова, при чем даже иных корневых групп).
Это понимание настолько глубоко заложено, что когда возникали первые варианты семитского алфавита, букву Алеф אֵ рисовали в виде пиктограмки изображающую голову рогатого быка
Вторая же буква корня אֵל- ל Ламед означала палку погонщика быков (запряженных в повозку)
То есть абстрактные понятия сила и мощь в сознании древнего семита представлялись как тянущие повозку быки – самые физически сильные из известных семитам животных, однако не сами по себе, бредущие куда хотят, но направляемые целеустремленным жезлом погонщика.
אֵל это не просто очень большая сила и мощь, но сила мудро направляемая. Это очень серьезная подсказка, но ее далеко не всегда вполне понимали.
То есть для обозначения надматериального и надмирного Бога в языке Откровения используется вполне материальный, конкретный знак, точнее конструкт знаков – самые сильные животные быки и жезл для управления ими в определенном ключе.
Автор Откровения решил, что для краткого обозначения, одним словом, Бога людям самое важное о Боге лучше знать то, что Бог — это сила, но большая сила олицетворенная самым сильным животным – быком, но сила не слепая стихия, а мудро управляемая согласно замыслу жезлом. Отсюда кстати и происходит очень популярный образ Бога как пастыря.
Кстати и не надо тут бояться образа быка как знака, который лежит в основе одного из знаков Божества. Бык – творение Бога, большое, красивое, сильное животное которое подводит нас к Богу как Всесильному.
Однако тут есть проблема – как людям видя этот материальный знак понять, что это не бык, а именно Бог, и не просто Бог как бык-телец, а нечто совершенно отличное (ведь на Ближнем востоке Бога как раз часто изображали в виде истукана-быка)? Как не свести понимание Бога к обычной твари, к материи?
«Богословы» и философы – дети Вавилонской мудрости начнут говорить, фу, как это примитивно, Бог как бык. Это же язык диких ближневосточных пастухов. Вот мы умные мудрецы, учившиеся в Вавилоне и Афинах, предлагаем оторваться от этого натурализма и подняться разумом ввысь, в мир идей, где и найти понятие Бога как Абсолюта. Глупцы не понимают, что их Абсолют, их мир идей, сконструированный их воспаленным грехом разумом еще более примитивный и материалистичный чем бык ближневосточных пастухов. Идеи не только обезличивают Божество, но и примитивизируют его до уровня квадратно-гнездового робота или супер-компьютера («высший разум»).
Но Библия ведет нас иным путем. Знаки, использующиеся в Библии для описания Бога и отношений с Ним это не просто набор знаков, но целый язык основанный на ряде важнейших принципов. Это язык позволяет нашему больному разуму определенной мерой понимать Бога и при этом не скатываться в интелектуальное идолотворение, как это есть в Вавилонской мудрости. Где же стоит самая глубинная грань между знаковой системой Библии и языком Вавилонской мудрости?
Знак, или иными словами знамение, может быть, как очень простым – например стрелочка или буква (как мы уже писали о знаке быка в имени Бога), так и сложным конструктом. Так Христос по евангелию от Иоанна дает людям знаки/знамения. Ну, например, воскресение Лазаря. Христос воскресил Лазаря. Ну и что. Ну повезло когда-то Лазарю, но, во-первых, только Лазарю, а во-вторых Лазарь ведь позже все равно умер, как и всякий человек. Какое это имеет отношение ко всем нам? Это знак/знамение которое указывает на то, чего пока нет, но будет. Как и в случае со знаком Бога - быка, знак воскресения Лазаря имеет что-то в себе, в своей ткани, от того, что он означивает. Христос когда-то на время воскресил одного Лазаря, но этот акт указывает нам на то, что когда-то все мы будет воскресены и при том не временно, но навечно.
Совсем иное дело - это символ. Известный платонист А. Лосев определял символ как «субстанциальное тождество идеи и вещи». Всякий символ заключает в себе образ, но не сводится к нему, поскольку подразумевает присутствие некоего смысла, нераздельно слитого с образом, но ему не тождественного. Образ и смысл образуют два элемента символа, немыслимые друг без друга. Посему символы существуют как символы (а не как вещи) только внутри интерпретаций
Символ, это дословно с греческого «соединение», это в отличии от знака не указывание на, но уже представление чего-то, образ, «изображение» (как художественное, так и рационально-логическое). Но не просто представление чего-то, а представление чего-то, что есть уже тут (тогда как знак указывает на то, чего тут нет). То есть символ — это соединение и отождествление самой формы и смысла, который в эту форму вкладывается. Напомню, что знак не соединяет, но лишь указывает направление к нечто, и знак не отождествляется с означиваемым но лишь дает нам из своей ткани некоторые черты этого означиваемого.
Отсюда кстати вывод, что форма для символа может во многих случаях выбираться довольно произвольно. Ведь для многих вещей которые нужно символизировать, нет адекватных материальных форм, которые бы максимально достоверно изображали их. Поэтому часто идут от противоположного и наделяют символьными смыслами довольно неожиданные и произвольные формы.
Типичной иллюстрацией символизма – это символ Божества. Как мы уже показывали, знак быка используется в Библии для указания нам на Бога и некоторые Его черты. Но в сфере Вавилонской мудрости Бога представляют символически. Самый простой пример такого представления – это сооружение статуй-идолов. Так одним из популярных символов бога является статуя быка. Религии и философии Вавилонской мудрости представляют Бога как материальный конструкт (хоть из дерева, камня, хоть и из идей). Люди делают изваяние быка из камня и поклоняются ему как Богу. Понимают ли они, что камень из которого бык изваян – это собственно не бог. Да, конечно понимают. Ведь если статую разбить, то бог ведь не погибнет. Статуя быка – это форма в которой пребывает бог на земле и через которую люди общаются с ним. Статуя быка — это символ, соединяющий реальность земную и реальность божественную.
Почему Библия не идет вавилонским путем символизма? Да потому, что люди делают статую быка как статую Божества потому, что они своим поврежденным материальным разумом представляют сверхматериального Бога как материальное тварное существо. У примитивных народов Божество это бык, в более продвинутых - божество это супермен (именно потому греки представляли и ваяли статуи своих богов как мускулистых суперменов-шварцнегеров или секс-символов афродит), а у совсем прогрессивных Бог – это идея-Абсолют. Идолопоклонство – это приземление, уменьшение и извращение представления о Боге. И поэтому идолопоклонство строжайше запрещено.
Библия исходит из того что наш разум поврежден грехом, он материализирован, и тут в Откровении о Боге без быка не обойтись. Но материальный знак-бык в Библии — это указатель на определенные черты Божества и не более того. При чем таких знаков множество. Знак это лишь мазок, и он не закрывает пространство для других знаков-мазков. А вот символ, статуя, идол-бык одевает представление о Боге в прокрустово ложе материального человеческого разума и тем самым извращает и умаляет его. Символ поглощает в себя представление о Божестве и ограничивает его собой, своими рамками. Если символ Бога - бык, то он таки бык, а не козел или рыба. Тут нет место другим образам.
Однако еще одна важная суть символизма, и самая опасная, которая также вытекает из материального представления Божества Вавилонским мышлением, - это то что символ символизирует присутствие тут и сейчас.
Символ ведь не только отображает Божество, но и приводит его в мир к человеку. Символ — это канал для общения с Божеством. Человек делает идола, а Божество входит в него. При чем Божество как бы принуждается войти в этот канал общения. Человек может клепать идолов сколько угодно и в разных формах, и Божество хочет не хочет, а будет там пребывать. Символизм делает Божество зависимым от человека. Что собственно многие религии и постулируют (если не будет жертв, то боги на Олимпе с голоду посдыхают). Материальный разум настолько унижает представление о Боге, что делает его зависимым от твари.
Конкретность языка Библии очень важная черта, которую мы тут уже частично рассматривали (а также в нашей статье о красоте Вирсавии). Знаки сами по себе, своей тканью, представляют собой конкретные объекты, и смысл которые они представляют для раскрытия означуемого они тоже представляют конкретно. Абстракция чужда библейском языку. Знак не может быть чем-то абстрактным – например геометрической фигурой (круг) или абстрактным понятием (сила, любовь, мощь и т.д.) Но и означиваемый смысл тоже конкретен – знак не указывает на силу или любов. Знак указывает или на конкретную личность или на конкретный предмет.
Предельная конкретность языка Библии по сравнению с высоким уровнем абстракции греческого и производных от него всех современных языков в том, что основа библейского мировоззрения — это личностный подход. А как мы уже не раз указывали - всякое абстрагирование, обобщение и эйдетирование убивает личность, делает язык неспособным эту личность воспринимать и заменяет личность моделью и механизмом.
Единственный способ схватывать личность нашим поврежденным сознанием и языком – это представлять ее в виде системы конкретных знаков – антропоморфных, зооморфных, предметноморфных. То есть при помощи знаков, взятых у неживой природы, человека и сродных ему животных.
Абстрактный разум — это гордыня чистой воды, когда человек делает себя творцом реальности. Он берет конкретные вещи тварного мира и своим материальным разумом делает из них абстрактные модели. Интересно что человек такое моделирование объясняет необходимостью подняться над материальным и изменчивым миром в мир нематериальный, вечный, идеальный. Но эти модели на самом деле материализируют и делают статичными как конкретные объекты тварного мира, так и Бога.
Бык, как и всякое материальное тварное, вмещает в себе также что-то от надматериального и надмирного, что-то от Бога. Но человек берет этого конкретного быка и конструирует эйдос, абстрактную модель этого быка, рациональный сгусток его «быковости». Но поскольку человеческий разум максимально заземлен, то абстракция, идея быка на самом деле выходит не нематераильной, но наоборот гиперматериальной. Идея быка, быковость это примитивная плотская сущность быка, все что в быке от Бога и ведет к Богу в абстрагировании исчезает. Работая с идеями быка и прочих материальных объектов, человеческий разум оторванный от Откровения творит какие-то модели, примитивные материальные имитации Бога, мира и человека. Человек хочет быть как Элохим и пытается творить, но поскольку он зависит от материи и дьявола то и такое творение человеческого гордого разума, отвергшего Откровение – это жалкое обезьянничание, это насмешка дьявола.
Фактически абстрагируясь, человек лишает творение всего нематериального что в нем есть. И в конечном результате выходит, что человек мастырит себе из творения вульгарно материальных идолов (идея, эйдос, эйдолон, идол). Человек в безумные гордыни сварганенный своим разумом примитивный мирок считает истинным бытием, а реальный мире конкретных творений – лишь отражением этого жалкого мирка. Абстрактное намного более материальное чем конкретное. Идеализм, абстрагирование - это только более экзальтированная форма материализма. Знаки, которые сами по себе абстрактные или же означивают что-то абстрактное – мы называем символами.
У такого человека без Откровения Бог будет быком, точнее идолом-тельцом или идолом-абсолютом, это не имеет значения, потому что, что бык-телец из золота, что высшая идея Абсолюта – они все грубо материальные поделки зависимого от материи, (мира и его князя) человеческого разума. Грешный разум видит все в материальном свете – и человека и Бога.
В результате такого подхода, Бог и человек предстают в виде статических материальных моделей – идей/эйдосов, которые соотносятся друг с другом согласно строгим законам логики. А сами материальные смыслы эйдосов грешный разум представляет в виде зачастую произвольно избранных знаков, которые после присвоения им смыслов превращаются в символы. Отсюда исходит ошибочное мнение о символичном характере Писания. Мы рассматриваем символ как абстрактный и произвольный, тогда как знак конкретный и четко определенный. Знак – содержит в себе смысл, соотнесенный с конкретной тканью самого знака и не может быть ни абстрактным (ибо сам знак конкретен) ни произвольным (знак ограничен своей тканью). Тем более знак не означивает ничего абстрактного, но только конкретное.
Это же история в 1 главе послания к Римлянам, когда люди подменили творца тварью. Это же история абстрактного разглагольствования друзей Иова о Боге как о машине по производству справедливости.
Иов претерпев невинные страдания стыкается с проблемой уже богословского содержания. Понимая, что он против Бога не согрешил, он не может понять и принять свое страдание.
Его друзья и жена говорят – если Бог тебя карает, то значит ты виноват и должен признать свою вину. Друзья Иова в своих размышлениях исходят из возможностей своего, поврежденного грехом разума, который скован материей и материальной плоской логикой: Бог справедлив, ибо Он Абсолют и не может быть не справедлив. А значит Бог не может карать без вины. Отсюда вывод – Иов виноват. Вполне логичное и «здравое» рассуждение.
Но Иов не видит своей вины. Он также, как и друзья пребывает в плену жесткой логики и эйдетики грешного разума, и постоянно мусолит проблему справедливости, суда, воздаяния. Но будучи невиновным, и все-таки страдая, Иов не может удовлетвориться этим разумом. Иов не знает, как объяснить свою ситуацию, он не может выйти за рамки своего поврежденного разума и его моделей. Но и принять его выводы он не хочет. Иов не знает, как и что, но он чувствует и осознает, что все-таки не таков Бог как его рисует материальный разум.
Позже Бог выносит вердикт. Не правы ни друзья, ни сам Иов. Но Иов был намного ближе к Истине чем его логичные и здраворассудочные друзья. Но самое интересное как же Бог объясняет Иову ситуацию.
С чего начинает Бог?
«Господь отвечал Иову из бури и сказал: кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне: где был ты, когда Я полагал основания земли?
Скажи, если знаешь.
Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости? Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева, когда Я облака сделал одеждою его и мглу пеленами его, и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота, и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим?
Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее, чтобы она охватила края земли и стряхнула с нее нечестивых, чтобы [земля] изменилась, как глина под печатью, и стала, как разноцветная одежда, и чтобы отнялся у нечестивых свет их и дерзкая рука их сокрушилась? Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной? Обозрел ли ты широту земли?
Объясни, если знаешь все это» (Иов.38:1-18)
И так далее. Бог говорит Иову что Он создал материальный и нематериальный миры. Поэтому описывать Бога в виде рациональных материальных моделей это глупость. Но при этом Бог описывая Свои деяния, могущество и неизмеримость, описывая создание как материального так и нематериального (мира ангельского) использует слова обозначающие материальные объекты. Так мир духовный – это небеса (Шамаим, от воды), дьявольские силы – это море, и т.д. И так не только в книге Иова, но во всей Библии. Бог это и лев, и орел, и гора, и рог, и мышца, и даже роса на траве.
Поврежденный грехом человеческий разум может воспринимать только в материальных формах. И Бог в Библии использует язык конкретных материальных объектов Творения для раскрытия человеку Истины о Боге и ином сверхматериальном. Пик такого раскрытия – это воплощение Христа, который присутствием материального тела в материальном мире явил человечеству Бога и Истину.
Бог рассказывает о Себе в творении. Но грешный человек читая «книгу творения» приходит к пантеизму. Материальный разум дает онтологический приоритет материальному и мир материальный стает главнее Бога. Материальный разум может мыслить только-по материальному и все представляет материально, в том числе и Бога. Материальный мир поглощает материального Бога. В результате почти во всех философских концепциях Бог получается растворенным в мире – Пантеизм. Главная же черта пантеизма – это обезличивание Бога. А раз Бог обезличен то обезличивается и человек. Материальный разум всегда норовит представить человека в виде машины.
Что говорят и Вавилон, и греки? Сначала была первоматерия/великий океан и хаос, а потом боги-демиурги творят из этой материи космос (порядок и красоту). Еще раз внимание: сначала материя, а потом творение богами. Это полностью вписывается в материальный разум.
Что говорит Библия? Сначала личностный Бог, сначала свобода творчества, а потом творение и небес, и материального мира «из ничего».
Конкретика библейских знаков языка — это не статичная конкретика, но динамичная, живая. Все даже статичные мертвые предметы имеют в библейском иврите именно живую динамичную основу. Как живая динамичная основа лежит у личности.
В современных языках, основанных на том же Осевом времени и его принципе материального моделирования реальности разумом, глаголы выражают действие, динамику, а существительные статические объекты. В библейском иврите все слова и глаголы и существительные, пребывают в движении, динамике. Глаголы определяют действие объекта, а существительные определяют объект действия. Так, например, глагол от корня מֶ֫לֶך малак – означает «царствование царя», а существительно мелек означает «царь, который царствует». Мы уже упоминали, что в корнях (а словообразование у библейского иврита корневое) уже заложена динамика, так бык — это не просто бык, а бык действующий (тянущий, или пасущийся и т.д.). Библейские слова, в отличии от современных прошитых абстрагированием, языков, (в том числе от современного иврита), - говорят нам больше не о внешнем виде чего-то, но о его функции.
В таком динамизме языка есть глубокий смысл, ибо именно динамичными знаками легче описывать личность. Личность (и Бога и человека), как мы уже упоминали, свободна в своем творчестве (и эта свобода творчества – главная черта личности), а всякая свобода и творчество — это действие, но не статика деревянного или абстрактного болванчика.
Конечно было бы проще и удобнее настрогать абстрактных моделей и с помощью них читать Откровение. Ведь абстракции якобы уберегают от идолопоклонства, и уже бык не видится сквозь знаки. Так и сделало христианство, попав под каток философии. Но за эту «простоту и удобство» пришлось заплатить аннигиляцией личности Бога и человека. И от идолопоклонства не спаслись – вместо идола-быка появился эйдолон-идол-идея.
Разностороннее высветливание. Для представления Бога библейский язык предлагает очень большое количество знаков (намного больше чем понятий Бога у Вавилонских учений) которые раскрывают нам Бога с большого количества ракурсов. И конечно, описание Бога в откровении не ограничивается одним словом на основе корня אֵל.
Нужно заметить, что Откровение написано так и таким набором знаков, что, например, не дает отождествить означиваемое, в первую очередь Бога с тканью одного или нескольких знаков, а с другой стороны максимально, насколько это возможно опираясь на знаки тварные знаки представить Бога.
Так у Бога есть что-то, что есть у быка. Но одновременно Бог — это Дух, дословно руах дуновение, которое парит, порхает как птица. Бог – это лев, царь зверей, который рвет и мечет, и Бог — это ягненок, которого заклают. Бог — это грозный и всевидящий орел которые летая в вышине приводит в трепет всех, и Бог — это наседка, которая крыльями своими покрывает и защищает, Бог – это роса, которая из воздуха выпадает, а потом исчезает, Бог – это скала которая стоит незыблемо, Бог один и Бог несколько.
Точная выверенность знаков. Знаки подобранны очень тщательно и ни в коем случае не произвольно (как это практикуется в Вавилоне). Определенные черты тела, ткани знака должны хоть как-то соотносится с чертами означуемого, иначе конкретный знак превращается в абстрактный символ.
Противоречивость и алогичность знаков и их отношений. Это не дает человеку выстраивать в своем разуме абстрактные модели Бога. Противоречивость и алогичность знаков приводит к блокировке идолотворения в разуме человека, поскольку разум как сумасшедший кукольник постоянно работает и творит идолов по правилам аналогичным закономерностям видимого материального мира, а противоречивость и алогичность знаков библейского языка не дает этому кукольнику скрутить их в очередного голема.
Например, фраза бара Элогим «сотворил Боги» сразу вырубает идолотворение в разуме. Если написать «сотворил Бог» то мы можем себе представить Бога как демиурга который как 3д принтер клепает мир. Если написать «сотворили Боги» - то человек начинает представлять это событие как цех 3д многих принтеров которые клепают мир (а именно так и представляют творение мира учения Вавилонской мудрости). Но в Библии сказано «сотворил Боги». Этого смоделировать в разуме человека нельзя, и тем самым человек предохраняется от идолотворения.
Однозначность или многозначность – некоторые знаки могут означивать только одно или определенное небольшое число означиваемых, - так есть знаки, которые используют для обзавичания только Бога, есть знаки – только дьявола, а есть знаки использующиеся и для Бога и для дьявола. Это тоже предохраняет от идолотворения и раскрывает общее у означуемых - так некоторые антропоморфные знаки есть и для Бога, и для дьявола, и для человека соответственно (например, знак «сын»). Это с одной стороны блокирует построения четких схем и алгоритмов, а с другой рассказывает об нечто общем у Бога, человека и ангелов (личность, например).
А самым ярким примером алогичных знаковых картин в Библии является видение Иезекииля, которое описано так, что представить в уме и тем более нарисовать его не представляется никакой возможности. Там, например, некоторые элементы могут одновременно двигаться в противоположных направлениях, что в материальном мире в принципе невозможно.
Поэтизм. Сами знаки существуют не сами по себе, но как знаковая система Откровения – язык откровения, в котором знаки и взаимоотношения между ними определяются характерными признаками и закономерностями. Знаки Библии сплетены в не поддающуюся моделированию разумом мозаику. Однако это не произвольная россыпь смальты, но именно узор.
Этот узор взаимоотношений знаков основывается как:
- на логике, понятной человеку (от нее нельзя отказаться, ибо по-иному мы не можем мыслить)
- на парадоксах и непостижимых алогизмах, предохраняющих нас от интеллектуального и физического идолотворения.
- на поэтическом языке, которые позволяет слить вместе логическое и алогическое, и донести до нас больше смысла чем это может дать проза.
Вера. Но сколько Бога не описывай, если сердце человека закрыто, то оно Бога в этих знаках видеть не будет, а будет видеть быка. Вспомним как Бог вывел евреев из Египта, как Он открыл им свое Имя, а они в греховной своей слепоте сделати себе золотого быка и сказали: «вот бог элогим твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!» (Исх.32:4)
Когда Израиль после Соломона раскололся на две части, в Северном царстве установили два жертвенника для двух тельцов элогим. Чтобы верно понимать то, что материальный знак/символ означивает нужно еще что-то сверхрациональное, от искреннего сердца. Это вторая часть в знаке/символе.
